А вы знаете, меня ведь обокрали!

«И они ещё борются за звание дома высокой культуры быта!»
(Речь обокраденного Шпака перед милицейской овчаркой
в фильме «Иван Васильевич меняет профессию».
Режиссёр Гайдай. Заголовок оттуда же)

Утро — это дивно! Чистить зубы в кайф, душ принимать контрастный с преимуществом холодного — это восторг, первая утренняя сигарета... Улёт! А вот завтрак чуть кумарит...

Утро — это кайф, и очень важен... конец. Хороший конец невозможен без ощущения лёгкости. Её дарит уютный домашний унитаз. Сел/присел... и стало хорошо. Унитаз — он добрый, всегда гостеприимен. Казалось бы, причём тут Лойченко?

Лойченко дополняет цветовую гамму моего яркого утра оттенками серого: я помню её живьём — её цвет. Мне хорошо, так причём же тут Лойченко? Рука...

Рука нащупывает что-то шуршащее. Это бабушка архангельских печатных матриц — достопочтенная «Правда Севера», ибо что ещё в моей квартире может удостоиться чести возлежать подле уважаемого унитаза...

Хижина моя, в ней всё органично... Коран на прикроватной тумбочке — после 40 появилась потребность по ночам читать. Ницше, Путин, Минаев, Хармс там же, где диски с Тарканом, арабский Атлас + Боливуд и прочие восточности. И Лойченко место нашлось. А что она не сгармонировала лежать рядом, так в этом рэпер не виноват...

Простите, я не представил вам Лойченко — это коллега-главред «Правды Севера». У нас безответная любовь. Я человек воспитанный: когда чешется — терплю, ибо дурно спрашивать женщину, редакторствует она или играет роль редактора. Захочет — расскажет, а пока место наших встреч определено... Заметьте, творчество не обсуждаю. «Правда Севера» — это шорох газетных страниц, он чуть пожёстче, чем шорох песка на пляже в Гоа! Гоа и Лойченко...

Что общего? Поясню: 2006-й — год Великого облома. Я не поехал на Гоа. Новый год провёл в тюрьме — место не страшное, но нехорошее — там мозгу больно. Мозг пахал: тусовал/форматировал файлы жизни в разноцветные папки. Серая папка — файлы с лицами тех, кто поучаствовал в неприятном повороте судьбы. Лойченко там не первая...

Первый — Крупчак! Не буду всуе поминать беглого олигарха, тяжело ему, несчастному, — чужбину предпочёл нарам. А Лойченко меж тем в Якутию слетала, полёт её был взлётом... по карьерной лестнице. Лойченко получила статус Сахарова, слёз гуру никто не видел. Понимаемо ли, кто Сахаров, а кто Лойченко? Ещё четыре года назад Лойченко — это свидетель со стороны Крупчака. Пришла в суд — как в Якутию слетала: сказать слова пришла, даже постояла подле восседающего Крупчака...

Стояла Лойченко в зале суда, прямо как дочь Фемиды. Серый брючный костюм, серым ансамблем серо гармонировал с серым шёлковым шарфом! Серый шёлк... Я такой после и в Индиях, и в Камбоджах искал. Не делают таких. А может, то и не шёлк был вовсе. Жаль Лойченко — она осталась без подарка. Я стану ей подарком и подарю при встрече хайку. Тогда не смог — конвой увёл...

Лойченко говорила скорострельно, путано. Но достопочтенный Октябрьский суд понял её (Лойченко) домыслы. Хватило для успокоения: Крупчак лоснился, казалось, он понимал, что выступление Лойченко на суде — вершина творческого успеха. Плоды воображения девы превзошли даже ожидания могущественного Крупчака. Дивная девчина Лойченко — вплела увиденную на мне майку с Че Геварой. Я майку ту на Гоа за 20 рупий купил — она-то и легла в основу приговора. Че когда-нибудь с Лойченко встретится в царстве мёрвых. А может, не встретится — Че достоин сада райских гурий! Про Лойченко молчу, ибо жива...

Потерпите, читатель, развязка близка! Блестяще говорила Лойченко на суде — аж процитирую дивну деву: «РЕДАКТОР ОТВЕЧАЕТ ЗА ВСЁ». В тот момент Лойченко, наверное, забыла, что земля — она круглая! Ага, память-то девичья поди!

Вот оно, «мясо», здесь...

Читатель, поверьте моей искренности: да, я порочен, извести могу даже столб. Но организовать месть, как и своровать, я не способен. О Лойченко в последний раз незлобно помянул год назад. Ощущение — как несвежий сыр надкусил...

Не вспоминал бы о ней до скончания дней своих. Увы, не прошло и четыре года — они опять нарисовались: Лойченко с «Издательским Домом «Правда Севера», её пристанищем, снова ворвались в мою жизнь, взбередили душу, нагадили в сердце...

Заявляю прямо и ответственно — хоть суд судите. Меня, Азовского Илью Викторовича, как того Шпака из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», банально, пошло ОБОКРАЛИ...

Закон и понятия гласят: «похитить кошелёк» или «похитить интеллектуальную собственность» — это по сути одно и то же. И имя этому «КРАЖА». На Востоке украл — нет руки. В Китае — навек в темницу путь. В России по-разному бывает. Потому и воруют у нас безбожно. Молятся и снова воруют. Воруют с гордо поднятой головой и блеском бесстыжим в глазах.

Было утро. Солнце, по-свойски дерзя, поздоровалось со мной. Душ умыл струями чистоты, унитаз ласково пожурчал, под унитазом раздался знакомый шорох... Узнал старушку — это «Правда Севера» просится на руки. У неё на 30-й странице притаилось слово «Лойченко».

Старушка умиляла скукой: я вяло долистал страницы до числа 29... Увиденное убило — аж пришлось снова лезть в душ. Я смывал ощущение мерзости! Меня и моего друга, заместителя Олега Хромова — человека, с которым мы прошли огонь, воду и медные трубы... НАС ОБВОРОВАЛИ ПОДЛО. Ибо любая кража — подлость. Человек берёт не своё, как это можно сделать в забвении?

На 29-й странице «Правды Севера» мы опознали свою интеллектуальную собственность, плод нашего труда, труда мозга и рук. Это был рисунок штатного сотрудника «Правды Северо-Запада» Олега Хромова. Видимо, чтобы припорошить кражу, они рисунок даже не подписали. Без ссылки, просто как своё, не спрося разрешения. Дерзко!..

Мы засели и написали претензию, невинную претензию. Разумная для случая с Лойченко компенсация за неприятные ощущения + гонорарии (мне за идею, Олегу — за гениальность при воплощении). Знатоки этой стороны юриспруденции оценят наше благородство. Были варианты несравненно жёстче... Позвольте не продолжать.

Верьте мне! Мстить задачи не было, даже при том, что воровство и кара — две сестры родные, неотвратимое наказание — брат их двоюродный. Но мы сохранили в душе милость «к падшим» — согласитесь, не характерное для современности чувство. Видимо, не знакомы Лойченко и её кормильцам-менеджерам из «Издательского Дома «Правда Севера» благородные душевные порывы. Кажется, что гордыня затмила их рассудок...

Мы ещё подождали... Теперь наше право констатировать: ПРЕТЕНЗИЯ осталась без ответа. Стащили и молчат! Эй, вы на камбузе!..

Отвечать благородством на благородство — видать, сиё не в почёте у деятеля «Союза журналистов» Лойченко и генералитета из «Издательского Дома «Правда Севера». Тут неуместно возводить руки к небу. И не будем — есть земной суд. Путь — он несовершенный, как всё земное, но он есть. Наш путь туда... Плохо судиться с коллегами, даже с такими, — на душе скверно. Но мы сделали шаг навстречу, потом ещё полшага навстречу. Им пох**!

Читатели, подскажите, как докричаться до людей, на которых видится печать шайтана? Из сострадания к заблудшим идём мы в суд, кажется, в Ломоносовский. Идём с болью, но с чистой совестью. Не наживы ради, не кары —во имя прозрения невидящих/неслышащих.

ПРАВДА ЗА НАМИ, правота нам видится очевидной! Лойченко & Николаев, у вас три дня, чтобы проснуться!

Ваш будильник, Илья Азовский.