Однажды в Архангельске. Повесть из архангельского Централа…

«11 октября 2009 года! Ещё в августе эту дату я обвёл в моем настольном календаре большими кругами цвета георгиевской ленточки — День выборов в Архангельский городской совет народных депутатов.

Почти два месяца беспрерывной работы предвыборной компании промчались бешеной гонкой, от которой многие вымотались морально и физически настолько, что от усталости засыпали прямо на рабочих местах, т. к. для нормального отдыха времени не было.

Я направляюсь на избирательные участки по двадцать шестому округу, чтобы проверить работу наблюдателей.

Первые два участка на 26-ом и 14-ом лесозаводах комфортно расположились в помещениях детских садов. Несмотря на важность обстановки и деловой вид членов комиссии, меня повсюду ожидал радушный прием. Люди улыбались, желали удачи и даже наблюдатели со стороны оппонентов были весьма приветливы и добродушны, в конце концов мы только соперники на выборах, а не враги на поле боя.

За окном я вижу большие буквы СОЛОМБАЛА, около которых стоит машина моего приятеля. Развернув свой автомобиль я ловко пристраиваюсь на свободное место между двумя «Газелями».

Затем, словно предчувствуя неладное, какая-то неведомая сила заставляет меня достать из кармана телефон и позвонить в свой предвыборный штаб, чтобы сообщить, где я нахожусь.

Отрывается дверь со стороны пассажирского сиденье и в машину садится человек, с которым мы договорились встретиться. Он закрывает дверь и, не отвлекая меня от телефонного разговора, молча протягивает руку.

И в этот момент началось...

В одно мгновение площадь перед буквами заполняют машины различных марок, от «Жигулей» до «Уазиков». Рядом, с водительской стороны, где находится Ваш покорный слуга, возникает демоническая фигура, облаченная в черное одеяние. Его лицо скрыто под маской. В одной руке это чучело сжимает огромный тесак, похожий на ледоруб альпинистов, а зажатый в другой руке пистолет, направлен мне прямо в голову.

События развиваются стремительно, но для меня время словно замерло, а всевозможные мысли и предположения с ураганной скоростью кружатся в голове.

Увидев черное пугало первое, что приходит на ум- это то, что меня пришли убивать, но кто и зачем? К тому же Дарт Вейдер с молотком и пистолетом не стреляет, а только орет, чтобы я вышел из машины, а иначе он разобьет стекло. Стало быть моей смерти он не желает. А вдруг он хочет склонить меня перейти на темную сторону силы? Может, если соглашусь, мне дадут лазерный меч? Вариант кажется интересным, но к сожалению, приходится его исключить.

Если это представители правоохранительных органов, то почему у гуманоида отсутствуют отличительные знаки? И вообще, какая милиция, если я ничего противозаконного не сделал, а так как никакой вины за мной нет, остается одно — меня хотят взять в заложники. Мысль кажется немного нелепой, но в этот момент она представляется наиболее вероятной.

Поэтому, определив, что ситуация складывается явно не в мою пользу, тем более, что и к явившемуся из тьмы назгулу бегут на помощь такие же чебурашки-ниндзя, я спешу добровольно покинуть машину и положиться на милость судьбы.

И вот я уже стою около своего автомобиля, изображая пятиконечную звезду, где руки и ноги — длинные лучи, а голова является пиком остроконечного символа кремлевской башни.

Люди в черном с автоматами в руках, бессчетной и однообразной массой заполняют площадь.

«Ого, Александр Михайлович, от этих гоблинов можно ожидать чего угодно». Признаться честно, я нахожусь в полном недоумении, которое с появлением сотрудников следственных органов, переростает в абсолютную растерянность. Ну с людьми в черных масках все более-менее понятно, там на службе состоят терминаторы, которые самостоятельно думать не способны, а могут лишь исполнять команды, запрограммированные в их кибернетические мозги. Этих даже можно пожалеть, вроде бы здоровые ребята, а без мамкиной команды и шагу самостоятельно ступить не могут, но вот остальные... Безопасность УВД — милиция против милиции, но я уже несколько месяцев не состою на службе в органах внутренних дел. Я, уважаемые господа, пенсионер и нахожусь на заслуженном отдыхе, хотя с другой стороны, удивляться тоже особенно нечего. В ОСБ ребята целыми днями заняты бездельем, а тут реальный шанс засветить свои портреты в какой-то заварухе, а заодно и галочку поставить — вот мол, извольте, в задержании поучаствовали. Правда, кого ловили сами не знаем, да это и не важно, главное, что мы были.

Однако, присутствие сотрудников следственных органов по Северо-Западному округу остается для меня абсолютно необъяснимо.

Вот и стою я в полной растерянности испуганно хлопая непонимающими глазами, а мокрый снег с обильным постоянством и наглым безразличием падает за воротник моего пальто. Мои летние ботинки полностью скрыты под мутными ледяными водами огромной лужи. Чьи-то стальные клешни хватают мои руки и, явно стараясь причинить травму, заворачивают их за спину. В этот момент, как написал позже в местной газете Антон Писахов (очевидно, потомок известного северного сказочника):- «раздался лязг наручников — сродни лязгу капкана».

Вот только на кого был поставлен этот капкан, лязгнувший на моих руках, остается непонятным.

Насквозь промокший, упираясь подбородком в машину, стою и прошу больших дяденек в черном хотя бы поднять воротник моего пальто, чтобы снег не падал за шиворот, но в ответ раздается лишь «Стой, давай!».

— Да я то стою, ребятки. Тихо так стою и бежать никуда не собираюсь. А не собираюсь потому, что уверен — перед законом я чист и как ни стараюсь, а вспомнить ничегошеньки криминального не могу!

10.30

— Ребятушки, хоть под ноги мне досочку какую бросьте, а то вот уже полтора часа в луже стою.

— Стой, давай!

Живой щит, образованный людьми в масках никого не пропускает, а люди из моего штаба уже давно желают пробиться, беспокоятся, кричат.

— Александр Михайлович, что происходит?

Да вот, друзья-товарищи, сами видите, все силовики города собрались нынче в Соломбале, чтобы захватить «всемирно известного» кандидата в депутаты, Александра Савчука. Вон их сколько понаехало и не сосчитать, а случись сейчас что-нибудь в городе, ведь никто на вызов не примчится, потому как все тут, приехали удостоить вниманием мою скромную персону. А если в этот самый момент бандиты вывозят из банков государственные сбережения, как в «Крепком орешке-3», сидит ли на этот случай у вас в засаде, специально выписанный из Голливуда Брюс Уиллис, который поставит преступность на колени?

Ого, а вот и знакомые «таксишки» робко подтягиваются на маскарад. Нехорошо опаздывать, нехорошо. Самое интересное пропустили. Теперь мне становиться понятно, что эти псевдотаксисты никто иные, как сотрудники Оперативно поискового отдела, так называемой «наружки», которые «вели» меня от самого дома.

12.00

Товарищи ниндзя, а чего ждем-то? Уже почти три часа в луже стою, дайте хоть в машине погреться, не в своей конечно — в вашей.

— Стой, давай!

Понимаю, машины все заняты, а вот один уазик, в который затащили моего знакомого, уж больно ритмично раскачивается из стороны в сторону. Я кажется понимаю — просто люди замерзли и прыгают внутри, чтобы согреться, ну не избивают же его там в самом-то деле.

Вот наконец-то, очередь дошла и до меня. Посадили в машину, но бить почему-то не стали, значит программой такое задание не предусмотрено, а может от мокрого снега какое замыкание в микросхемах произошло. В прочем не важно, не бьют и то хорошо. Вот оказывается как мало надо человеку для счастья.

Вот один из моих товарищей по предвыборной кампании, пробравшись через грязный сугроб, кричит мне из-за букв, сложенных в слово СОЛОМБАЛА:

— Александр Михайлович, по данным экзит пула (предварительного исследования), вы лидируете на всех участках.

Тут же в сторону моего соратника смотрит черный ствол автомата и раздается рык:

— Заткнись! Пошел на х... отсюда!

— Это беспредел и произвол, позвольте мне пообщаться с моим доверителем — слышится призыв адвоката, который изо всех сил старается приблизиться ко мне в течении двух часов.

— Стой, давай! — видимо начальство не посчитало нужным загрузить в программу ребят другие фразы.

За три часа, проведенных под снегом, я промок насквозь. Вода холодными струйками течет по голове и попадает на спину, рубашка и галстук превратились в непотребные лохмотья, а пальто давит на тело с тяжестью армейского бронежилета. Наблюдая из собравшейся толпы любопытных ротозеев, один из моих знакомых по имени Сергей, снимает с себя куртку и пытается передать мне:

— Мужики, куртку возьмите, человек совсем уже замерз...

Не сложно догадаться, какой ответ был получен на эту просьбу:

— Стой, давай!

Вот из уазика выводят моего приятеля: ой-ей-ей, какое же у него синее лицо, как сильно замерз человек, что и отогреть не смогли. Значит пришел и мой черед погреться, но, ребята, вы же забыли обшмонать мою машину, может напомнить? Ну молодцы, и без моей подсказки вспомнили. Давайте, смелее, не надо стеснятся. Ой, чавой- то нашли, вот книжечки какие то, почитайте, если буквы знакомые найдете, то уже неплохо. Ну что? Кроме моего ноутбука ничего интересного нет, а запрещенного и подавно? Теперь гражданин Савчук, пожалуйте в уазик согреваться. К моему удивлению, внутри машины мое замершее тело растирать никто не стал, значит программой такое задание не предусмотрено, а может от мокрого снега «коротнуло» чего в мозгах. Впрочем не важно, не бьют и то хорошо. Оказывается как же мало надо человеку для счастья.

Дверь в машину резко открылась и я вижу, как отважный адвокат уверенно оттолкнув зазевавшегося стражника, ловко запрыгивает в нутро и садится рядом со мной.

Заурчал двигатель и мы дружной компанией двигаемся «по дороге с облаками» на встречу к дальнейшим увлекательным приключениям.

За окнами мелькают знакомые улицы, а в голове, от происходящих событий полный бардак.

Единственная ясная мысль, которая может хоть как-то прояснить мне ситуацию — это политическая провокация.

И тут хлоп... я получаю еще один мощный удар в темя. Нет, не надо пугаться, физически меня никто не бъет, это удар системный, политический и очень подлый. Мне предъявляют санкцию на проведение обыска в моей квартире, а стало быть, раз имеется санкция на обыск, значит и уголовное дело состряпать успели или, как уже бывало при зачистке неугодных личностей, запихали в ранее возбужденное, но только в качестве кого?

Понятно было только то, что Савчук Александр Михайлович кому-то сильно мешает и его необходимо срочно нейтрализовать. Допустим, выборы тут ни при чем, тогда какие еще могут быть причины? Надо покопаться с своей памяти, кому я встал поперек дороги, а может у одного из больших начальников, которых часто обижали в детстве, сохранилась ко мне тайная обида и теперь, используя свое служебное положение, какой то высокопоставленный засранец передает привет из моего озорного детства?

Вот, мол, Сашка, помнишь, я девочек обижал, а ты меня за это в нос ударил, вот и накося теперя, держи ответку и скажи спасибо, что танки с истребками не подогнали...

Это очень хорошо, Александр Михайлович, что ты не теряешь чувство юмора, но история получается совсем не шуточная.

Ведь моя предвыборная программа основывалась не на обещаниях дать всем много денег и сделать одним мановением руки людей счастливыми, а на борьбе с коррупцией в органах власти, а теперь задумайтесь, кандидат в депутаты Савчук, где Вы служили многие годы? Вот именно, в отделе по борьбе с коррупцией, а значит знаете все ее тайные ходы и лабиринты, а насквозь прогнившие взяточники и бюрократы, которых очень много в органах самоуправления ох как не хотят, чтобы с ними боролись. Вот и начал дергать паучок за свои ниточки, приводя в движение хитроумные механизмы, жернова которых готовы перемолоть Вас в порошок. Такое ведь уже пытались проделать, когда Вы еще служили в органах. Только тогда паутинки полопались и для некоторых товарищей в погонах не без вашей помощи, были закрыты многие каналы поступления грязных денег.

Не зря говорят, что месть это блюдо, которое нужно подавать холодным, вот и меня поморозили. Месть, господа офицеры — это плохо, иногда нужно уметь прощать, а то бывает, что она сторицей возвращается к тому, кто ее осуществил. На все воля Божья, все возвращается на круги своя.

Слышен скрип тормозов и «Уазик» останавливается возле подъезда моего дома. Вот ведь позорище, стыдно то как, а собственно говоря за что? Объясните мне, уважаемые господа силовики, чего мне следует стыдиться? Молчите? Готовите очередной сюрприз? Хорошо, подождем. За сегодняшний день я уже привык удивляться.

Как же тщательно и скрупулезно роются служивые в моих личных вещах, вы скажите, что ищете? Может я и сам отдам. Молчат как истуканы, ну и молчите, не очень то и хочется с вами общаться.

Разумеется ничего незаконного в моей квартире обнаружено не было. Один из сотрудников, проводивших обыск, звонит кому то по телефону.

— Алло, тут только компьютер есть. Брать? Понял, возьмем на всякий случай.

Мой компьютер уносят из квартиры и загружают в уазик.

Поехали.

Мы едем, едем, едем в далекие... Так, далекие края отменяются, добро пожаловать, гражданин задержанный. Не снимая наручников, меня ведут в кабинет, где в ожидании сидят следователь и оперативные сотрудники, один из которых иронично замечает:

— Александр Михайлович у нас грамотный человек, он сейчас 51 статье Конституции воспользуется.

Ага, щаз, разбежался. Я-то как раз, ребятки, молчать не собираюсь, вы главное спрашивайте, а я уж найду, что вам ответить.

Следователь приступает к допросу, а на лицах оперов проявляется явное недоумение, когда я начинаю давать показания. Они, вероятно, ожидали совсем не этого, а тут на тебе, не молчит. Согласно их плану я, очевидно, должен был молчать, а человека, который молчит гораздо легче поместить в тюрьму, чем того, кто дает показания.

Следователь, к слову сказать, спокойный и исполнительный служивый человек, которому не чуждо нормальное отношение к задержанному, предлагает мне чашку кофе и беспристрастно записывает мои ответы.

Допрос не вносит никакой ясности. Речь идет о людях, которых я даже и не знаю. Но понимая, что выяснение причин моего задержания приведет к еще большей неразберихе, я спокойно отвечаю на вопросы, после чего сотрудники везут меня в ИВС.

Ну вот, Михалыч, и закончились выборы. Водворение в ИВС означает то, что двое суток тебя будут содержать в камере по подозрению в совершении преступления (ст. 91 УК РФ). «Сюрприз, сюрприз, да здравствует сюрприз!» — вспоминаются слова детской песенки.

Здание ИВС, расположенное на Белой горе, было знакомо мне не понаслышке. Когда-то в милицейскую бытность я и сам отправлял сюда задержанных, а теперь вот милости просим, гражданин Савчук, пожалуйте в государственные палаты. Проходите, не стойте, будьте как дома.

Помня о том, как «любезно» общались со мной люди в масках, я стараюсь морально подготовиться к чему-то подобному. Но... я снова удивлен и на этот раз, приятно удивлен. Сотрудники ИВС, узнав, что я являюсь бывшим сотрудником милиции, относятся ко мне сочувственно и с большим пониманием, стараются приободрить, а дежурный даже объясняет, что, так как, сегодня день выборов, то я имею право проследовать в сопровождении конвоя на свой избирательный участок и проголосовать.

Из-под маски слышится голос:

— Ну мы тебя сейчас свозим, если хочешь. Устроит тебя визит на участок в наручниках за спиной и мордой в пол? Сиди, давай (где то я это уже слышал), и так из-за тебя весь день потеряли.

СОБРовцы уехали, а милиционеры ведут меня в камеру и вежливо предлагают чай.

Спасибо, ребята, большое спасибо, вы единственные, не считая следователя, кто за сегодняшний день отнесся ко мне по человечески.

Бу-бух, громко хлопает за моей спиной дверь камеры. На ум приходит детская загадка: без окон, без дверей, полна горница людей? КПЗ... ха-ха-ха...

Или маленький экспромтик:

В камере покой, уют,
отогрели и не бьют.

Гляди-ка, может и поэтом заделаюсь. Помещение, конечно, мрачноватое. Стены покрыты цементной шубой серо-голубого цвета, по всей длине вместо кровати возвышается деревянная сцена. Сейчас заберусь на нее и речь толкну, жаль только слушателей нет. Туалет, умывальник, что ж, в целом неплохо, жить можно. Жить здесь я, конечно, не собираюсь, но двое суток придется потерпеть и ничего с этим не поделаешь. Смиренно вздыхая, я усаживаюсь на теплые доски импровизированной постели и молча гляжу на стенку, рассматривая бесформенные фигурки хаотичной бетонной лепнины.

Медленно подбирается моя первая тюремная ночь, которая не несет с собой отдых, а еще больше усиливает тревоги. Это будет долгая ночь, которую я проведу без сна.

«Ференц, я беременна, ты хотя бы позвони» — и откуда пришла эта мысль?»

Продолжение следует...

В связи с тем, что автор этого повествования находится в следственном изоляторе г. Архангельска, продолжение будет опубликовано после получения дальнейших материалов от гр. Савчука А. М. Текст публикуется без литературной и стилистической обработки.