Не виноватый я: Ярыгин был должен! Пресс-конференция подследственного ректора Сидорова часть 1

Предлагаем вашему вниманию расшифровку мероприятия (с некоторыми сокращениями).

Александр Суханов, ИА «Руснорд»:

— Можно коротко пояснить — следствие заявляет о нескольких эпизодах, нескольких заявителях. Расскажите об этом.

Павел Сидоров:

— Я должен сказать, что главное несовпадение моего видения ситуации со следствием состоит в том, что оно достаточно просто, неформально уложило то о... в статьи Уголовного кодекса. Это слишком просто. Мы считаем и будем настаивать в суде на том, что есть гражданско-правовые отношения между врачом-психотерапевтом и пациентами, между лидером-психологом и клиентами. Дело в том, что весь коллектив (СГМУ — прим. ред.), наверное, знает, что я уже лет 15 как консультант научно-консультативной поликлиники нашей, я получаю там чисто символическую зарплату за консультативные услуги. Связаны она с тем, чтобы бесплатно... сотрудникам университета и родственникам помощь лично мною... Обобщенно скажу, что 90% технического персонала нашего — это мои пациенты. Мы за пьянство никого никогда не увольняли. Человек стоит перед выбором — либо лечиться, в том числе и у меня, либо расставаться с нашим вузом... Уже 10 лет у нас работает Центр тренинга эффективных технологий. ...Бизнесмены и предприниматели... проводят тренинги у нас на третьем этаже. Огромный комплекс тренинговых занятий. Это коучинг... я лично им и занимаюсь... Поэтому все те, кто дал на меня показания, повторяю, это мои пациенты и клиенты, я не буду называть их диагноз, там есть очень сложные и, скажем так, проблемные... но этими людьми достаточно легко манипулировать. И то, что следствие в газете заявило... о стереотипности показаний свидетелей, то это касается не свидетелей, а того, как это прочитано единственным следователем. Что, пожалуй, является главным.

Илья Азовский, «Правда Северо-Запада»:

— Касаемо того ролика, который был размещён на ИА «Эхо Севера».

36 секунд видео, где Павел Сидоров или человек, похожий на него как две капли воды, прячет конверт с деньгами, полученный от Ярыгина. Последний обещает, что всё, что должен отдаст, хоть и зарплата упала в два раза. Павел Иванович, о каком долге идёт речь? Второй вопрос: если речь идёт о долге, Вы зачем лично приходите в кабинет к должнику? Обычно наоборот происходит. Третий вопрос: в преамбуле было сказано, что идёт некое давление на Вас со стороны следственных органов. Хотелось бы эту фразу облечь в предметные факты — кто? Допустим, Бастрыкин Вам лично звонит и угрожает: или подписываешь вхождение в САФУ, или я тебя посажу, или Шперлинг это делает...

Павел Сидоров:

— ...Сначала о долге. Да, Ярыгин возвращал мне долг... Это был очень тяжелый диалог. Почему ректор должен приходить к конкретным, скажем так, сотрудникам и предпринимателям? Это связано с тем, что коучинг проводится и на рабочем месте, с самыми проблемными проводится именно в таком формате. Я должен был каждый раз сидеть там, чтобы видеть, что происходит. Сегодня три этажа ветеринарного центра, пустующие... это самое... место в нашем университете... С начала 2000... годов обсуждали проекты развития... центра, создания ... института... К сожалению, он оказался совершенно несостоятельным. За неделю до описываемых событий, как меня задержали, он сам обратился ко мне с заявлением освободить от роли заведующего... он понимал, что всё развалил... С Ярыгиным регулярно обсуждалась необходимость найти инвестиции, чтобы сделать отдельный вход с Троицкого проспекта... Я требовал от него находить инвестиции, под моим давлением он брал некоторые кредиты, занимал деньги, я выступал поручителем. И вот эта ситуация, которая сегодня касается десятков людей, которые как и я попали в такую же ловушку... Я выступил гарантом и поручителем по инвестиционной программе. Это то, что касается первого вопроса. На второй я тоже практически ответил, почему надо приходить и видеть, что происходит... вкладывать деньги университета в частную клинику Ярыгина я не мог. На самом деле мы ждали, что буквально со дня на день должна выйти поправка к закону... разрешающая вузу выступать соучредителем в частном предприятии. Это появилось только в сентябре 2009 года... эта ловушка сохраняется до сих пор. Ну и по поводу давления, некоего прессинга. Понятно, что излишней драматизацией было бы помещать из-за 50 тысяч в тюрьму вообще. Но это, конечно, фольклор, следствию виднее, я так понимаю. Но то, что в один день меня сначала суд оставляет на подписке о невыезде, а через два часа под неким давлением можно провести в нарушение всего и вся в процессуальном плане второе заседание суда и поместить в тюрьму — это можно посчитать только как давление на задержанного. Следствие очень узнаваемо, волнами себя вело — сначала апрель и май собираются показания, затем ожидание до сентября-октября: умрёт — не умрёт в тюрьме. Но случайно не умер. В сентябре-октябре новая волна допросов и, скажем так, давления на меня с требованием всё подписать. Предложение даже в особом порядке всё рассмотреть... признавать свою вину. С пациентом в реанимации происходит несколько попыток общения на эту тему. Я категорически отказался, и в конце концов меня вынуждены были перевести в ГКБ № 1. По поводу давления я думаю, что что-нибудь подробнее скажет.

Илья Уткин, адвокат:

— Небольшой пример по поводу того, как оказывалось давление на Павла Ивановича. Семь месяцев, как известно, он находился под стражей, и все семь месяцев следователь не давал ему свиданий и общения с родными. Вот передо мной ответ следователя Шарапова от 29 мая 2009 года, ксерокопия. Процитирую один абзац, этим письмом он отказывает в удовлетворении ходатайства супруге Сидорова на свидание: «Одновременно сообщаю, что все необходимые следственные действия по уголовному делу в отношении Сидорова ещё не выполнены, поэтому свидание не может быть разрешено. К тому же в соответствии с федеральным законом о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых свидание разрешается родственникам на усмотрение следователя. И это является правом следователя, а не обязанностью». То есть один единственный человек, следователь, решал, дать/не дать свидание. Это не давление?

Павел Сидоров:

— Чтобы закончить эту тему... Захарова, мой секретарь на то время... Может, Вы поясните, с каким инцидентом Вы столкнулись? А потом перейдём к следующим вопросам. Ответьте в микрофон, пожалуйста.

Мария Захарова, секретарь П. И. Сидорова на момент задержания:

— Где-то через месяц после произошедших событий мне позвонили на работу, и неизвестный мужчина приглашал дать комментарий по поводу произошедшего. Когда я отказалась, он сказал следующее: «Скоро сама рядом с ним сядешь, сука, если не дашь показания». Через день мне снова на работу позвонил тот же мужчина и предложил дать показания против вора следователю Шарапову и продиктовал номер телефона. После этого я написала заявление в прокуратуру, тем более что меня спрашивал, не боюсь ли я ходить по подъездам по вечерам. И после этого ко мне пришёл дознаватель, он записал всё произошедшее с моих слов и уточнил, что по итогам лингвистической экспертизы слово «сука» не является оскорбительным и вообще. Следователь Шарапов мне не звонил и ни о чём не просил... Через некоторое время мне пришло совершенно нелепейший ответ из прокуратуры, с кучей ошибок, в котором мне было отказано в возбуждении уголовного дела ввиду того, что в действиях неустановленного лица состав преступления отсутствует, так как конкретными физическими действиями его высказывания подтверждены не были, и также номер и личность звонившего установить не удалось. Что интересно... по звонкам... я обратилась к своим знакомым и попросила установить номер телефона, и мне сказали, что это был номер телефона УВД, с Воскресенской.

Конец 1 части. Продолжение следует.

Вторая часть

Официальный и самый полный комментарий по самым пикантным моментам «Дела Сидорова» от следственного комитета