Узаконенное беззаконие

Несмотря на реформы, изменения и дополнения, целыми списками принимаемые Госдумой, введение института мировых судей, создание Федеральной службы судебных приставов — одним словом, несмотря на все потуги сделать систему защиты и отстаивания гражданами своих прав прозрачной и эффективной, она продолжает оставаться убогой и примитивной.

Как в диких джунглях — у кого длиннее копьё, тяжелее дубина, больше сил и лучше реакция, чтобы с первого раза завалить противника, тот и прав. Уже давно не вызывает удивления тот факт, что нередко в результате судебных разбирательств в жернова Фемиды попадают и оказываются перемолотыми совершенно случайные люди. Причём не в результате тщательно спланированного оговора, а потому что «мимо проходил». Самое парадоксальное в том, что это происходит на совершенно законных основаниях. Вот лишь одна реальная история, случившаяся на днях в Архангельске...

Признать недействительной

В своё время гражданин Иванов* лишился своего автомобиля. Его приятели, X и Y, замутив многоходовку, продали машину ничего не подозревающему Петрову*. Когда Иванов узнал об этом, он обратился в правоохранительные органы с требованием привлечь Х и Y к уголовной ответственности. А также в суд с заявлением признать заключённые договоры купли-продажи автомобиля незаконными и вернуть ему право собственности на автомобиль.

Оно ему было в судебном порядке возвращено. В это же время бедняга Петров, понимая, что в конце концов остаётся без денег и машины, обращается в суд с просьбами наложить арест на машину и вернуть её ему, считая себя добросовестным покупателем.

Судья удовлетворяет только ходатайство в части наложения ареста на машину в виде обеспечительной меры по иску, ни единым словом не говоря о непосредственном изъятии машины у собственника. Выписывается исполнительный лист и... приставы арестовывают машину и отдают её представителю Петрова.

Ошибочка вышла

«Фишка» в том, что на момент спецоперации по изъятию машины транспортное средство поменяло владельца. Им стал Сидоров* — Иванов, вернув по суду себе право собственности, воспользовался им, чтобы продать машину Сидорову. Сделка состоялась ещё до момента подачи ходатайства об аресте — у Сидорова ничего нельзя было забирать.

После покупки машины (есть договор купли-продажи) он прошёл техосмотр, застраховался по полной программе, зарегистрировался в ГИБДД, получил ПТС, свидетельство о регистрации и госномера. Всё это подробное перечисление нужно, чтобы было понятно: если бы на автомобиль до рассмотрения ходатайства были наложены какие-либо ограничения, то хрен бы Сидорову зарегистрировали авто.

Внимание на даты! 27 января — Сидоров покупает авто и получает полис ОСАГО, 31 января — машина регистрируется в ГИБДД, и во второй половине этого же дня выносится определение о наложении ареста.

Одним словом, никак нельзя было отбирать у Сидорова автомобиль. Но именно так и произошло. «Под раздачу» попал совершенно непричастный человек — приставы отобрали ЕГО машину, которую он купил у Иванова до того, как в отношении транспортного средства судьёй были приняты меры обеспечительного характера!

Как такое может быть, если установить факт принадлежности машины новому владельцу — Сидорову, который является добросовестным покупателем, не составляет труда? Более того, судья, взыскатель Петров или его представитель, логично рассуждая, должны удостовериться в том, что есть что арестовывать. Но этой очевидной вещи не происходит. И фиг подкопаешься — всё законно.

Выставить лохом

Оказывается, представитель Петрова по закону не обязан удостовериться, что имущество, на которое он просит наложить арест, всё ещё находится в собственности Иванова. Но логика подсказывает, что нужно элементарно подвериться на этот счёт. Сделать это проще простого. Представитель Петрова — официальное лицо с соответствующей бумагой в кармане. Делается запрос в ГАИ — всё становится ясно. Или через знакомых неофициально, но с тем же результатом. Почему этого не сделал представитель Петрова?

Идём дальше. Судья, рассматривающая ходатайство, оказывается также не обязана проверять, не избавился ли от имущества ответчик Иванов. Получается казус — Петров утверждает, что автомашина у ответчика, судья принимает его слова на веру и выносит определение с последующей выпиской исполнительного листа на арест без упоминания в нём фамилий фигурантов. И приставы идут отбирать машину. Интересный момент — приставы находят Иванова по месту прописки и извещают его о намерении арестовать машину. Иванов выкладывает им весь пакет документов о продаже машины Сидорову.

Приставы официально расписались в том, что получили информацию о новом собственнике Сидорове и его месте жительства. Ребёнку должно быть понятно, что арест в этой ситуации неприменим, поскольку машина выбыла из судебного разбирательства как предмет спора.

Но приставы всё равно отбирают машину, так как в исполнительном листе не указано ничего кроме госномера, марки и модели машины. Тут не надо быть юристом с семью пядями во лбу, чтобы усомниться в законности действий приставов. В любом случае покупателя Сидорова вся эта возня между Петровым и Ивановым не должна была затронуть никаким боком!

Однажды утром

Вот как это было в реале. Покупатель Сидоров, который, как мы уже выяснили, к спору Иванова — Петрова никакого отношения не имеет, идёт 13 марта в магазин — машина, которую он честь по чести купил, стоит у подъезда. Возвращается через 1 час 05 минут — машины нет. Нетрудно представить его состояние. Первая мысль — угнали. Сидорову и в голову не могло прийти, что это дело рук приставов.

Когда Сидоров, увидев, что машина «тю-тю», снова обрёл дар речи и съел полтубы валидола, он поднял кипиш. Пришлось приставам срочно возвращать ему автомобиль. И тут выяснилось удивительное, но отнюдь не невероятное в нашем государстве. Когда Сидоров с приставами поехал к месту новой стоянки своего арестованного/изъятого автомобиля, указанного в протоколе, то там машины не оказалось! Она была найдена на противоположном конце города. Это к слову об ответственности ответственного хранителя — представителя Петрова, которому была передана машина.

Более того, после ареста пристав был обязан сопроводить до нового места стоянки (пр. Московский, 59) автомобиль и убедиться, что он там оставлен. Но этого сделано не было. С чего бы вдруг такое доверие к незнакомому человеку — представителю Петрова? Вернёмся к операции ареста. Как мы уже знаем, приставы были в курсе того, что машина принадлежит Сидорову, и знали все его координаты. Но почему-то не сочли нужным известить человека. Но и тут нарушения закона нет — фактическое изъятие без владельца хоть и кажется странным, но законом разрешается. Достаточно опечатать машину в присутствии двух понятых — и дело в шляпе.

Подозрительная гиперактивность

Вот мы и подошли к самому подозрительному моменту всей этой истории — проявленной приставами сверхоперативности. С момента вынесения определения до изъятия авто прошло чуть больше месяца. Раскладываем:

а) пересыл исполнительного листа из суда в отдел ФССП — знакомые юристы говорят, что обычно это занимает до трёх дней. Но если очень надо, то взыскатель или его представитель сам получает исполнительный лист и несёт его приставам. Допустим, так и было.

б) из канцелярии отдела лист списывается приставу-исполнителю, который возбуждает исполнительное производство, начинается работа по розыску автомашины специально обученным человеком.

в) розыскник, «пробив» авто по госномерам в ГАИ, узнаёт место жительства владельца. Тут ему везёт — несмотря на вышеупомянутую смену владельца, машина находится не в Африке, а стоит у подъезда дома Сидорова.

г) в темпе вальса организуется эвакуатор, собирается бригада, в которой чудесным образом оказывается и представитель Петрова, и все дружно выезжают на изъятие. 1 час и 05 минут — и машина исчезает, как мы также выяснили, в неизвестном направлении.

Ничего не настораживает? Вот и мы обалдели от проявленной мегарасторопности. За неё и наградить не жалко — это же суперприставы. Но повременим с орденами и грамотами, потому что есть два «но». Первое — почему так же лихо не исполняются другие производства? Общеизвестно, да и в областном Управлении ФССП не скрывают, что приставы-исполнители завалены делами по самую макушку и порой физически не успевают уложиться в отведённые сроки.

Причём настолько, что, как недавно сообщило СУ СК РФ по Архангельской области и НАО, соломбальский пристав-исполнитель Михайловский обвиняется в совершении 12 (!) эпизодов служебного подлога. Он сфальсифицировал исполнительное производство путём нехитрых манипуляций на компьютере. А до него в подлоге ущучили коллегу из Плесецка. Тот, как сообщает СледКом, даже не утруждал себя визитами по адресам должников. Просто сидел в кабинете и сочинял документы о своей гигантской работе.

Второе «но» — создаётся впечатление, что исполнительному листу помогли оказаться на самом верху стопочки. Надо же, как удачно звёзды легли — проходит месяц и 1 час, и отыскивается машина, оказываются в нужное время в нужном месте эвакуатор (за услуги которого неизвестно кто платил) и представитель взыскателя, которому ни с того ни с сего приставы передают машину на ответственное хранение. Может, кто-то придал нехилое ускорение процессу? Словом ли, подарками ли — то нам не ведомо. Или пристав настолько проникся бедой совершено незнакомого ему человека, что отодвинул все остальные дела в сторону?

P.S. Вы скажете: беспредел — и ошибётесь. Всё справедливо, ибо никто не лишил вас дарованного Конституцией права обжаловать все решения, листы, определения... А то, что вы потратите время, деньги, нервы, никого не волнует. Чего кипятком писать — в конце концов арест можно отменить и восстановить вас в правах, которые вы, собственно, не теряли. Также по барабану, что вполне возможно, из-за такого «кривого» ареста вы лишились некоей суммы заработка.

Мораль: у любого человека любое имущество в любой момент могут отобрать на совершенно законных основаниях. Не удивляйтесь, если однажды, выйдя за хлебом, вы вернетесь уже не в свою квартиру, и человек, там находящийся, будет ходить уже в своей пижаме (час назад она ещё была ваша), гладить уже своего кота (полчаса назад он был ваш) и есть уже свой борщ (вчера вы его сварили). Одно радует: никто и никогда не сможет отобрать у вас тёщу. А нужно было всего ничего — изначально прописать в законе обязанность удостоверяться, что оспариваемое имущество не перестало на момент судебного разбирательства быть таковым.

* Фамилии фигурантов изменены. Если информация заинтересует прокуратуру, то редакция готова предоставить копии документов.