Полиграф-аф-аф

Вот и нашему общественному суду присяжных, ознакомившемуся с фотокопиями нескольких листов из уголовного дела № 14375051, только и оставалось, что вослед за литературным персонажем воскликнуть ошарашенно – «дивны дела твои, Господи»… Потому как «дивные дела»  хотя бы звучат пристойно. В то время как на язык совсем другие слова просятся. Впрочем, по порядку.

Наша газета следит за судьбой юриста Андрея Крекова, осуждённого почти на три года колонии за укушение полицейского. Помните, группа задержания ГЗ‑2415 (сержанты полиции Алексей Резин и Евгений Горбунов) ночью 26 июля 2014 года сцапала на улице неизвестного гражданина. Якобы гражданин был пьян, агрессивен, да ещё и отказывался признавать законным своё задержание. Этим гражданином был юрист Креков, по другой версии - трезвый, адекватный и с паспортом.

Сержанты затолкали Андрея в патрульный автомобиль и доставили в ОП‑3 (Ломоносовский РОВД, по-старому) – по их словам, для установления личности и составления административного протокола. Задержанию Креков сопротивлялся – из машины выходить не хотел. Тогда доблестная ГЗ‑2415 позвала на помощь не менее доблестную группу задержания № 2411 в составе полицейских Ивана Кокорина и Алексея Зуйкова. Вчетвером заволокли задержанного в фойе полицейского участка, где на помощь им пришли другие сотрудники.

Видимо, сочтя Андрея Крекова особо опасным даже в наручниках, напялили ему вторую пару наручников на ноги и принялись применять меры физического воздействия (а по версии Крекова - попросту избивать). Камеры наблюдения прилежно вели запись, кроме того, двое свидетелей (мать и сын) своими глазами видели эту кошмарную картину.

А после того, как избиваемый Креков во всеуслышанье изложил намеренье привлечь участников этого действия к уголовной ответственности (сославшись на то, что потребует записи с камер в качестве доказательства), сержант Резин вспомнил, что задержанный его укусил за ногу, ещё в машине. Так родилось «дело о зверски искусанном при исполнении сотруднике». А «дело о зверском избиении» старший следователь следственного отдела по Ломоносовскому округу г. Архангельска СУ СК РФ по Архангельской области и НАО лейтенант юстиции Сергей Ковалёв доблестно расследовал (по другой оценке - «замухоморил»), вынесши постановление об отказе.

22 июля 2015 года Ломоносовским районным судом (под председательством судьи Стрелкова А. В.) Андрей Креков был осуждён – получается, на основании лишь слов «потерпевшего» Резина, дружно подтверждённых тремя его сослуживцами: Горбуновым, Кокориным и Зуйковым. Из судебного протокола следует, что никаких экспертиз не назначалось, никаких вещественных доказательств судом не исследовалось и не запрашивалось. Выходит, что полицейским поверили на слово. Подсудимому решили не верить.

Однако, благодаря настойчивости родителей осуждённого Андрея Крекова, дело об избиении в полицейском участке всё-таки возбудили. И в рамках этого уголовного дела в отдел криминалистики Следственного управления СК РФ по Архангельской области и НАО было направлено поручение на проведение психофизиологического исследования с помощью полиграфа. Точнее, пять таких поручений было направлено – в отношении свидетелей избиения Крекова в полицейском участке (по материалам уголовного дела) Резина, Кокорина, Горбунова, Зуйкова (полицейский квартет) и Манухиной (та самая женщина, которая лично наблюдала, как полицейские толпой лупят скованного по рукам и ногам парня).

Сотрудников полиции тестировал специалист-полиграфолог подполковник юстиции М. Шиловский, свидетельницу Манухину – другой специалист-полиграфолог, капитан полиции М. Шепель. Свои заключения оба специалиста добросовестно направили в отдел по расследованию особо важных дел СУ СК РФ. Следователь добросовестно подшил заключения в дело. И всё. И дело закрыли.

Понятно, что тестирование на полиграфе, согласно законодательству, в качестве доказательства не применяется. Но вот дойди дело до суда – уважаемому суду предоставлена была бы крайне любопытная информация для размышления.

Свидетель Резин (тот самый, «зверски покусанный» потерпевший по «делу» Крекова) проявил при тестировании психофизиологические реакции, дающие основания полагать следующее: сержант располагает информацией об истинных обстоятельствах причинения Крекову телесных повреждений. А именно: он видел, как сотрудники полиции наносили удары задержанному гражданину, он сам наносил удары Крекову в фойе отделения полиции № 3, он договаривался с другими сотрудниками полиции о даче ложных показаний.

Свидетель Горбунов (напарник Резина) также располагает истинной информацией об избиении в фойе полицейского участка: в его присутствии Андрею Крекову коллеги-полицейские наносили удары, он также участвовал в сговоре с остальными полицейскими насчёт дачи ложных показаний, а свидетельница Манухина говорит правду – она действительно видела, как стражи порядка избивали беспомощного Андрея.

Свидетель Кокорин (этот тот, который в суде утверждал, что видел на ноге у "потерпевшего" сержанта Резина кровоподтёк; правда, не пояснил, увидел ли укус прямо сквозь форменные штаны или исследовал непосредственно голую ногу коллеги) также показал на полиграфе, что 26 июля 2014 года к Крекову применялась необоснованная физическая сила, сотрудники полиции (и, в частности, напарник Кокорина Зуйков) избивали задержанного, а сам Кокорин принимал участие в сговоре о даче ложных показаний.

Психофизиологические реакции, выявленные при прохождении полиграфа свидетелем Зуйковым, тоже дают основания полагать, что данный свидетель вполне тянет на соучастника: он сам бил Крекова, видел, как применял к задержанному необоснованную физическую силу сержант Горбунов, видел, как избивали парня в фойе другие полицейские.

А вот в полном (логическом и фактическом) смысле свидетельница Манухина «во время опроса вела себя спокойно, на вопросы реагировала адекватно… При обсуждении значимых с оперативной точки зрения вопросов признаков эмоциональной напряжённости не выявлено». А что выявлено?

Выявлено, что ответы свидетельницы не входят в противоречие с ранее данными ею показаниями (в отличие от полицейского квартета, который возможно заподозрить в сговоре и вранье), что в основном её слова правдивы. Выявлено, что женщина не оговаривает сотрудников полиции, материально никак не заинтересована в даче показаний в пользу Крекова, в сговоре с ним не состоит, денег в награду не получала и не просила, а действительно видела своими глазами, как парня жестоко избивали.

Полиграф, повторимся, не полновесное доказательство, однако может дать богатую информацию к размышлениям. Поразмышляем?

Те самые записи, которые исправно производили камеры наблюдения в полицейском участке, куда-то таинственным образом «исчезли». Испарились. Кстати-то как…

Как заявляла свидетельница Манухина, ей недвусмысленно угрожали. Неоднократно «советовали» заткнуться, всё срочно позабыть и никаких показаний против сотрудников полиции не давать.

Заключения полиграфологов следствием проигнорированы – ни один из «свидетелей» после прохождения полиграфа повторно не допрошен. После того, как дело против полицейских закрыли, в течение почти трёх месяцев у адвоката и родителей Андрея Крекова возникали всяческие препятствия по ознакомлению с материалами этого расследования.

Однако с делом они всё же ознакомились, произвели фотокопирование – и невероятно изумились, узрев в материалах заключения полиграфологов. Да, полиграф – не доказательство. Но и материалы дела однозначно не свидетельствуют, что следствие упорно доказательства искало.

Ну, когда кое-кому сильно надо – тогда, очевидно, доказательством может стать и вороний грай, и полиграф-аф-аф. А когда нужно совершенно противоположное, тогда показания очевидца за «противоречивые» может принять даже суд. (Судья Стрелков, рассматривая «дело» о покусанном сержанте, именно так и оценил показания свидетельницы Манухиной).

Дивны дела твои, Господи. Что тут ещё добавишь-то…